Хорошая или плохая жизнь, зависит от соотношения добра и зла в душах людей

заботящихся об этой жизни.

Эту не хитрую истину Витька постиг сидя на балконе своей квартиры, выходя

туда регулярно каждый день, дабы подышать свежим воздухом. Поддуваемым

с Ангары, находящейся в пятистах метрах от его дома. Да, послушать записи

песен Владимира Высоцкого. Записанных соседом с вер ху. Сидящим на балко

не третьего этажа, разделяющим таким образом своё. А за одно и Витькино

одиночество.Стихийно возникающее каждое утро( у соседа в связи с времен

ным отсутствием жены, а у Витьки родителей) не приходящих на обед с работы.
Протопи, ты мне баньку - хозяюшка!
Распалю я, себя, распалю!
И на полоки, у самого краюшка.
Я сомненья в себе истреблю...
Что в этом напеве было хорошего. Или плохого. Витька не мог себе объяснить.
И что он, восьмилетний пацан мог найти успокоительного в этих хрипящих зву

ках мальчик тоже не знал. Но почему то это, в сочетании с шагающими школьни

ками пинающими жёлто-оранжевые листья, вызывало в его душе расслабление,

подо греваемое осенним солнышком.
"Чтобы чувствовать себя счастливым, нужно выдумать какую-нибудь традицию."
Эта мысль возникла в витькиной голове после просмотра фильма "Ирония судь

бы или с легким паром." Но как эту формулу приминить в жизнь? Если многое из

того что допускалось другими витькиными сверстниками, ему было запрещено

его "внутренним". Которого мальчик уважал, и слушался на много больше чем

Буратино своего сверчка.
Что тут поделать?!
Вот и выдумал Витя для себя некую сказочку, о неком патронаже,- шефстве

над дядей Толей, превращая свой выход на балкон в обязанность, становящую

ся с каждым днём всё торжественней и необходимей им друг для друга. Но(в

отличии от соседской) для Витькиной души, дядя Толя становился не просто

соседом с вер ху. Но и великой заботой! О которой думал пацан и успокаивал

ся, от того что она у него была. И что он, Витька ответственен за эту заботу.
И если в какой нибудь день мальчик не слышал соседского покряхтывания.

Весь ма характерного для дядитолиного ста тридцати килограммового веса.
Или скрипа стула, на котором он восседал, потягивая свой любимый

(Портвейн - три семёрочки).
Мальчик начинал волноваться и говорить отцу чтобы тот поднялся к "большо

му человеку" да узнал, всё ли хорошо с его сердцем, весьма часто пошаливаю

щим, у казалось бы такого мощного <здоровяка>, порой высиживающего за сто

лом не один час с пунцовым лицом, во время задушевного разговора под люби

мые три семёрки горячившие его, от на первый взгляд не значительного волне

ния. Успокаивающегося лишь от степенных разговоров с витькиным отцом.

Или опять таки от сидения на балкончике под всё те же заезженные песни

популярного в народе барда.
В меру полный, чем то напоминающий своим обликом Витькиного любимого

артиста Николая Озерова,играющего в спектакле "Принцессе Туратдот" "Тарта

лью дядя Толя говаривал; когда соседи с низу заглядывали к нему в гости:
- Да что вы ей-Богу беспокоитесь за меня!
Чего со мной сделается?!
Ведь я же пожарник, на пенсии!..
И если случиться пожар, я его за всегда потушить с могу!!!
Ха-ха-ха-ха!
Заливаясь мягким только ему присущим смехом, указывая на содержи мое

бутыл ки! Приглашал добряк гостей в свою квартиру:
Проходите, проходите гости дорогие!
Садитесь на диван,сейчас мы чайку сообразим.И ещо, кое-шо Пожимая руки

гостям, искрине радовался человек "большой живот" провожая друзей в залу.

Где на большущей тумбе,установленной близ подоконника у балконной двери

(стоял пре огромнейший, трёхмоторный магнитофон "Тембр"), во чреве которо

го и рождались те шикарные звуки, превращающиеся в песни...
Разглядывая грамадный магнитофон,Витька невольно сравнивал его со своей

"Нотой-303" казавшийся маленькой лодочкой теряющейся в волнах надвигаю

щегося трёхпалубного лайнера.
- Ну что Витёк, нравится тебе моя машина? На меня похожа, правда?
- А можно, я немного послушаю - песни.
- Ну, давай! Садись только по удобнее вот сюда, поправляя уютные подушеч

ки огромными руками, пествовал мальчика сосед, нажимая клавишу. От чего

в магни тофоне что-то хрюкало и начинался концерт."Разделяя Витькин слух

на два канала" .

В тот вечер я не пил, не ел.
Я на неё вовсю глядел...
Как смотрют дети...
Неслось с "левого" сквозь изрядный шип заезженной записи...
- Ой Лёша, чует моё сердце, скоро помрёт моя Маша. Разбавляя горечь слов

бульканьем в стаканы, заканчивал дядя Толя, стереоэффект в правом.
Пустив фоном песню, Витька прислушивался к разговору старших. Не из-за

любопытства он это делал. А из-за печали, которая гнездилась и в его душе.

А разговоры эти, были за место лекарства - что ли.
- Вот видишь говорили они, не только у тебя болит...
- А может всё обойдётся, предполагал витькин отец.
- Нет Алёша, не обойдётся. Эта болезнь так просто не уходит. Ведь посмотри,

как она исхудала за последнее время.
А как её рвёт по ночам:
Эх-хе-хех!
Как же мы с Юркой жить-то будем?
Про то что люблю я её, сильнее всего на свете, можно и не говорить! Об этом

ты и без того знаешь.
За другое моё сердце болит, сыну нашему ещё мать ох как нужна!
Ему нынче только семнадцать исполнилось, а ведь он, мальчишка ещё!..
Совсем мальчишка!..
Закусывая очередные полстаканчика ПЕЧАЛИ,тихоокеанской селёдочкой с

луком,сетовал сосед.
Всем своим естеством откликаясь на дяди Толины слова Витьке до боли в

сердце становилось жаль дядю Толю с Юрой, долговязым рослым пареньком,

(склон ным ко всякого рода приключениям) из-за чего не совсем хорошо учив

шимся в ПТУ.
Под высокочастотный стон магнитофона, мальчик чуть не плакал, представ

ляя соседа с сыном плетущихся за гробом жены и матери. Совершенно не

представляющих как, им жить дальше?..
- Что с тобой Витя? Обращая внимания на угнетённый вид мальчика спраши

вал сосед.
- Да, песня очень жалостная. Врал Витька, (кивая на "баньку" которую просил

про топить Владимир Семёнович. Отвлекая тем самым взрослых от себя,

чтоб те не поняли его мальчуковых подлинных чувств.
- Да!
Высоцкий это тебе не современные ВИА!..
По поводу его стихов и всплакнуть не грех, слышал мальчик, уже где то слыши

мое.
Включив магнитофон погромче и укрывая мальчка пледом дядя Толя, оставлял

его душу наедине с доверительными откровениями в стихах. Где-то в глубине

сердечной кричащими стаей ворон, поднимающейся на крыло.
- А ведь ты один НА ЭТОМ СВЕТЕ! И до скончания дней своих будешь окружен

одиночеством, в круге коего никто!!! Слышишь, никто! Не будет понимать тебя

до конца!..
Ха-р-р! х-а-р-р! х-а-р-р!
Орали вороны, разгоняемые с земли бабусей, держащей огроменный шест с раз

вивающемся садком, с барахтающимся на самом дне его майским жуком.
Попав лапками в сети садка, пленник жужжал силясь освободиться, но поняв

что не в силах этого сделать в сей час,через некоторое время он покорно замер,

и сложив крылья стал не вольно наблюдать за тем что же там происходит на

земле.
Как в замедленной киносъёмке запечатлевающей полёт качели, Витя, пересе

ляясь в крылатое насекомое, вдруг начал видеть внизу то, что когда-то быва

ло здесь.
Как будто в старом, с потрескавшейся лентой кино, он видел старый бабушкин

дом.
Притулившийся в конце, (в меру обширного дворика)окружённого другими дома

ми. Домиками и домищами. Из парадной двери одного из которых (двухэтажного

с четырёх ступенчатой лесенкой) выходил в своём воспоминании дядя Толя со

своим братом Павлом Яковлевичем. С берёзовыми вениками шагая в баню. При
купив по случаю за полчаса до этого события, трёхлитровую баночку пива они

бы ли очень довольны собой и Витя это отчётливо "видел".
Проходя мимо дома своей родственницы, дядя Толя останавился, тормозя за

локоть брата и обращаясь к вдове своего дядьки, радушно заговарил, ловко

ввинчивая в рускую речь хохляцкие оборотцы:
- Здравствуйте, Екатерина Мефодиевна!
Як ваше драгоценное здоровье на сегодняшний день?
- Здоровеньки булы и Вы люды добри! Отзывалась та.
Слави Богу и здоровье мое на радость Вам хорошее на сэй дэнь, а щё к вичиру

будэ побачимо.
- А ще такэ Екатэрына Мехфодиевна?
Щё ви на мэнэ так.., нэ лыцеприятно?..
- Та от того ж доргий ты мий, щё яка я тоби Екатэрынна?! серчала бабушка в конец

уже теряя терпение.
- Скильки ж Вас просыты можно, щёб Вы звалы мэнэ бабусэю!
Га?!
- Ладно, ладно бабусенька, нэ сэрчайтэ рады бога! Прижимая до сердца моложа

вого вида старушку, говорили братья, задерживаясь с нею на полчаса для серде

чной беседы. Договариваясь до тех пор пока бабуся не забывала ихнее сегодня

шнее обращение к ней.
- Да, хорошая была старушка, бабуся наша.
Давай помянем её Лёня добрым словом, да глотком вина, чуть громче положен

но го восклицал дядя Толя.Смахивая с Вити сон как покрывало с дивана, на кото

ром он спал (совершенно не разумея как он тут очутися).
Выпив очередные полстаканчика чайного цвета жидкости, друзей опять потянуло

в прошлое, от чего у Вити радовалось сердце, от неизъяснимой любви к событиям,

в которых он не участвовал но мог себе представить со слов собеседников. Устр

оевшись поудобнее мальчик снова, полудремля начинал слушать.
- А ты помнишь Лёнь, какая шёлковая трава росла у нас во дворах! Продолжал дя

дя Толя.
Эх-х!
Да, никогда я не забуду этот духмяный запах!
Будто и впрямь вдыхая воздух прошлого, втягивая в себя ароматный дух горбуш

ки натёртой с чесноком, поддерживал разговор отец.
Вот куда в сей час подевалась та ромашка, а? Возбуждался дядя Толя.
Сколько не ищи.
Сколько не кричи.
А н-нету её!
И не от того что её вытоптали! Нет!
Она друг ты мой потому исчезла, что мы, от земли от неё - на этажи взобрались,
изменив тем самым душевно-экологический фон вокруг себя!
Ведь раньше как, всё через улицу делалось:
Погулдять идёшь, на улицу.
В туалет захочешь, опять таки через неё надо.
А уж в баню понадобится или к соседям за солью, спичками, табачком - али за сло

вом добрым утешения, без улицы - не обойдёшься.
И, всё как ты помнишь по землице.
Всё по траве.
По приятному сердцу.
По природному духу.
Отчего у нас с природой происходил взаимовыгодный энергетический обмен полез

ными для здоровья токами.
А как же.
Ты, значит травичку прижмёшь.
У неё появляется стимул подняться.
Она тебя одарит свежескошенным запахом.
Соответственно и у тебя просыпается желание ещё раз выйти и пойти к соседу на

брудершафт. Обозреть земной ландшафт.
А сейчас что?!
Один бетон и изоляция от живой природы!
В гости, и то по лестницам ходим.
Скоро бани отменят!
Вон, первый шаг к тому, ванны установили.
А что с этой ванны?..
Вот ты мне скажи Леонид, для чего человеку баня дана?!
Ведь не для того чтобы он чистым из неё выходил.
А для того, чтобы он, другого человека без одежд увидел да порадовался его здоро

вью или, огорчился худобе сотоварища своего. Пожелав ему прибытка за кружечь

кой пива.
Это ж какая благодать происходит в общении-то.
Сердце же радуется!
Не то что в этой бетонке с чугункой, после которой даже пиво в мочу превращает
ся!
Ну, и где ж я тебя спрашиваю у нас будет хорошее здоровье после этого?!
Эх, короче - дело к ночи.
Давай Лёня выпьем на посошок да по квартирам.
А то вон уже Люба твоя по трубе звякает. Не иначе как вам с Витькой сигналит.
Хе, малый!..
Да он заснул опять.
Во как мы заболтались то с тобой.
Разбудив Витьку дядя Толя повёл своих гостей в корридор.
-Ну вот Витька! Суетился он, открывая дверь в "тёщину комнату" (или вертикаль

 ный шкаф встроенный в конце корридора хрущёвских квартир где находились

вся ко-разно положенные туда нужные и не нужные вещи).
Вот!..
Добродушно улыбаясь произнёс сосед. Вылазя из забигаловки. Обнимая больши

ми ручищами в меру упитанную коробку с красочной наклейкой на фронтоне (эпи
зодом из мультфильма "Шайбу! Шайбу!")
- Я вчера вечером у нас в кладовке был, где обнаружил почти новую настольную
хоккеину! Юрка то наш уже вырос из всего этого. А вот тебе Витюх, в самый раз

будет.
Владей дружок! Да батьку обыгрывай!
Вот и значит хорошо, заходите к нам ешо!
Открывая дверь соседям, приговаривал дядя Толя, испытывая при этом какую то
фиерическую радость, от подаренной соседу игры.
- Никогда не забуду я этого дня, говорил Виктор - вспоминая прошлое.
И не потому что подарок получил, о котором давно просил батю, понимаешь - в

тот вечер дядя Толя, меня надеждой окрылил. Той, что опровергает все дурные
сны на свете. И все пророчества о том что человек, кем или чем то обречён на

одиночество.
Не правда всё это!
До тех пор однако, пока на земле живут хорошие люди.
Случаются конечно огорчения и наступают времена когда зло одолевает на неко

торое время. Но, в такие минуты, часы и даже годы никогда не надо думать что

оно, зло, останется с нами всегда.
Злые времена обязательно пройдут.
А чтобы они не наступали впредь, мы должны хранить в своих сердцах память

о хороших людях, их делах, и атмосфере в которой творилась жизнь нравящаяся

нам. Ведь если каждый из нас вспомнит что нибудь хорошее совершённое неког

да в прошлом. И сумеет перенести это в настоящее (забыв о плохом) тогда и бу
дет вский раз рождаться в сердцах наших Новое счастье в продолжение старому!
По моему сказано не плохо. И добавить к сему в этом рассказе мне нечего...

ОСЕННЯЯ ПРОГУЛКА.

- 1 -

Помнится в одно из Воскресений Сентября 1974 года, проснулся Витькин отец в
весьма приподнятом настроении. То ли от того что за окном ластилось не по осен

нему ласковое солнце. То ли от того что привычно для воскресного утра по радио

звучала музыкальная заставка передачи "С ДОБРЫМ УТРОМ" То ли по какой дру

гой причине известной только Богу на небесах да отцу встающему с пастели, а

то лько он потянувшись сладко (досавая мысленно некую планку, невидимо лежа

щую где то под потолком) до которого он легко доставал в прыжке. Заявил вдруг

ещё сонной семейке:
- А что, друзья мои! Может быть махнём мы нынче на воскресную прогулку?

Смотрите - какой чудный день сегодня выдаётся. По всему видать последний,

тёплый в этом году.
- Чего это тебя на природу потянуло? Удивилась мама, не иначе как вчера опять

с Анатолием откровенничали по этому поводу?
- Ты знаешь Любаша, обняв жену за плечи таинственно произнёс отец. А ведь он

прав!
Забываем мы о природе, расселившись в эти каменные джунгли.
Вот ты сама вспомни когда мы всей семьёй в рощу ходили?
Правильно, когда жили в частном доме!
И Витька у нас там здоровее был.
И я, курил меньше.
- Ну чтож, вспылила мама, в этом я виновата?!
Хорошо, давай опять переселяться на Шмидта, 2.
- Да не о том я Люба, ещё крепче прижимая маму к себе говорил отец:
Давай сегодняшний день мы посвятим себе...
- Ну мы пойдём гулять сегодня? Или вы до вечера намерены спорить во время со

лнечног праздника на улице! Взмолился Витька выйходя в коридор, как мог натянув

ший красные шаровары и очень красивый вязаный свитер, который ему на день

рожденья подорила бабушка.
Ему до того понравилась папина идея что он не мог её отдать пустым разборкам:
И вот, спустя двадцать минут ушедших на лёгкий завтрак и одевание, они, всем

семейством уже топали от четырёхэтажного белого дома с красными кирпичны

ми цветами, куда глаза глядят.
Слегка обдуваемый октябрьским ветром, Витька был счастлив держать за руки

обоих родителей и чувствовать по отношению к себе их огромную любовь.
То что они любили друг друга, у Вити сомнений не было. Иначе не жили бы они

вместе. Вспомнил мальчик высказывание своего брата Кольки.
Иначе, размышлял мальчик, - ты давно уже был бы не у себя дома, а в доме-ин

тернате для инвалидов. О котором говорила баба Катя Витькиному отцу несколь

ко месяцев назад, в один из июльских дней когда они с батей возвращаясь с прогул

ки (по Ангаре на речном трамвайчике) зашли к ней в гости,рискнув испортить своё

хорошее настроение...
- Здрасьте гости дорогие, сказала бабушка (развешивая детское белье не давно ро

дившегося третьего внука Серёги).
Оглядев некогда родной двор, Витя попросил отца посадить его в песочницу сто

явшую у забора. Излюбленное место его раннего цетства...
Смотря им в след бабушка громко вздохнула.
А когда отец вернулся к ней, демонстративно разглаживая гачи у ползунков ново

рожденного - спросила, подловив усталый взгляд сына:
- Не бось завидуешь, Генке то?..
- Чему? Не понял сын.
- Ну ладно, дурачком то прикидываться, явно злясь на то что Леонид опять напе
рекор заведомой подлости игнорирует её уловки, вспылила мать.
Ты посмотри, каких внучиков твой брат мне с Лидкой подарили!..
Кровь с молоком, и все здоровенькие!!!
А вы с Любкой, одного единственного вы...али и того калеку.
Тебе не обидно?!.
А время то уходит!
Тебе уже тридцать шесть, а жёнушка твоя и не думает тебя радовать. Я ж тебе

говорила, не женись на это ё...ой хохлушки. Проку с неё не будет.
Тут на днях я услыхала что вы ковры ''персидские'' понакупили?
Ну, и на хера они вам?
Отпрыск ваш годика через три, четыре издохнет и кому это богатьство копится?
Вам не ковры нужно покупать, а детей учиться рожать здоровых!..
Пока не поздно сдайте вы его в интернат, и поживите спокойно. Может на досуге

и у вас что нибудь альтернативное вашему калеке и организуется...
Тьфу, блядь! Сидит как пень-сука, и на матерены слова хер положил! Взбеленилась

бабушка, чуть ли ни под ноги отцу вылив помои из тазика.
Играя в песочнице и краем уха слыша этот разговор Витя не заметил как к нему

подошла бывшая соседка Мирра Прохоровна ( Как прежде живущая в торцевом

пристрое "шмидтовской коммуналки" как называли бабушкин дом соседи с дру

гой стороны улицы).
- Витька, Витюха мой! Обнимая как родного начала она тискать пацана, распраши

вая про его жизнь на новом месте.\Абсолютно не замечая как Петровна грызёт сво
его сына\.
- Да чего нового, взбодрился Витюха, вот, в эту осень - учиться пойду!
Мама с папой меня уже в школу записали!..
Не успел он закончить данное сообщение, как услышал ядовтое шипение возник

шее где то между бабушкой и отцом.
- Ш-Щ-Ш-ТО-О-О!?
Вы чо, совсем уже е:.лись со своею Любкой!
Он у вас на ладан дышит, а вы его учить, собрались?!
Энергетика данного события была настолько мощной и настолько переполнило ба

тино терпение что он не просто побледнел, а стал вдруг белым листом на котором

кто то написал смертыный приговор всем бабушкиным словам и действиям рожда

ющим только ненависть в душе.
Он хотел было ударить мать, но сдержался.
Господи, лучше бы он это сделал.
Потому что когда Витя взглянул на него, мальчику показалось что отец умер.Пото

му что в его глазах в этот миг сканцентрировалась такая прожигающая сила, что ''

мощь гипербалоида инженера Гарина'' была игрушкой по сравнению с ней.
- Ну вот что, ''МАМА''! Взревел сын. Если ты начисто испортила жизнь Генке,
ЭТО ТВОЕ ПРАВО И ЕГО ВОЛЯ!..
Моей же жизнью я распоряжусь сам. И что нам делать с моей женой в отношении

Витьки, мы тоже решим.
С-А-М-И!
ТЫ ПОНЯЛА МЕНЯ!!!
А ты, с этой минуты мне не мать больше!
С этими словами отец подлетев сыну,- сграбастал его тщедушное тело (так и не

окончившее интересный разговор с соседкой). И, не понёс! А буквально телепорти
ровал со двора, едва не лешив сына чувств...
- 2 -
После этого случая отец стал на некоторое время сам не свой. Подружившись с

''Солнцедаром''он всё чаще позволял себе разговаривать с мамой на повышеных

тонах, обсуждая с ней бабушкину идею.
Не узнавая самого себя, всё больше и больше становясь одержимым ею отец с

каждым разом вёл себя всё хуже и хуже. До тех пор, пока жена не ''вылечила''

его в одночасье коротким но очень убедительным разговором.
- Знаешь что Лёня, если ты не хочешь жить с нами. Ищи себе альтернативу, по

плану твоей матери.
Она тебе давно уже ищет замену.
Если же ты останешься с нами, запомни, я буду с Витькой до конца его дней.
Коротких или длинных.
И я сделаю всё, чтобы он не был обижен в этой жизни ни кем.
Ты меня понял?!
Отец сначала кивнул.
Потом обмяк, стушевался, и начал переводить разговор на путь к примирению.

Уже не на шутку жалея о начавшимся диспуте, Не зная как успокоить жену он не

находя слов начал заикаться, бледнеть и в конце концов умолк.
Опустил голову.
И, заплакал навзрыд, горячо и искренне обнимая свою Любовь за плечи.
Почему он оплакивал?
Один Господь знает.
Знает, и молчит.
До сих пор молчит.
Потому что Он Бог!
И я помолчу об этом от автора. Не потому что не знаю. А оттого что не хочу

идти против божьей тайны.

- 3 -

Терпкий запах опавшей листвы. Холодный ветер - пробирающийся сквозь могу

чий строй середины рощинского войска, (вращающего землю своими мощ ными

корневищами наданной территории Иркутска) неожиданно вернули Витю из про

шлого в настоящую реальность, спотыкнув почти на ровном месте.
- Ну что же ты, Витенька! Услышал он голос мамы, чуть ли не ловящей его над

не большой колдобиной.
- Эх чёрт, он опять каленку расшиб. Произнёс отец, отряхивая с сына Осень.
Ты хоть маленько то гляди под ноги!..
- Ну что, вернёмся домой?
МОЙ!
МОЙ!
ОЙ!
Догонял Витька родительский диалог, (улетающий в глубину сознания) из-за боя

зни крови.
- Нет, сейчас будет всё впорядке-ДКЕ-ДКЕ, Витьки уже легче-ЧЕ-ЧЕ, я ж не да

ром взял с собой нашатырь-ТЫРЬ-ТЫРЬ...
Нам лучше сегодня погулять. И если чему случится, то пусть это будет на ули-

ЦЕ- ЦЕ-ЦЕ!

Будто веткой по лицу, било мальчика что-то головокржительное.

От чего вертелась и с каждым шлепком всё отчётливее и контраснее проясняла

сь- фокуси руясь роща..
С запахами прели.
Голубым небом над землёй и, дорогими родителями стоящими над его изголовь

ем беззаветными хранителями детского покоя...
Когда мальчику полегчало настолько чтоб он мог пошевелиться, его подняли на

ноги и трое пошли дальше - как нивчём не бывало.
Витьке было легко и весело, будто он одним глотком осушил бутылку шампанско
го.
Глядя на мать с отцем Витьку почему то разбирал смех, настолько они были на

пряжены в тот момент.
- Чего это с ними думал он, ведь мне так хорошо сейчас!
Разве можно грустить от того что вашему сыну, теперь - кайфово!?
Родители смотрели на него молча с какой затаённой печалью, как смотрят на при-
говорённого к смерти, но надеющегося на помилование.
А у Витька после обморока круто изменилось настроение к игриво-приподнятому

знаку: Он чувствовал себя собакой (успешно перебжавшей дорогу и не попавшей

под колёса неотвратимо наежающей машины). Он, шёл всё дальше и дальше от до

ма по роще ''виляя хвостиком'' и радовался жизни, низачто не желая умирать!
С каждым шагом ему всё больше хотелось быть рядом с родителями, такими кра

сивыми и молодыми, постоянно стоящими на защите сына:
От бабы Катиных слов, (уже менее обидных в данный период времени).
От этого порывистого ветра с Ангары, (приветливо росположившей на своём бере

гу рощу ''Звёздочка''). И что самое главное, от жизни - вне - его семьи, в центре ко
торой ему в сей час так нравилось жить.
Теперь уже без угрозы разрыва между папой и мамой:
Не бросивших его, не здавших, под тем или иным благовидным предлогом в инте

рнат или в дом инвалидов. И не смотря на его безисходный диагноз, они хотели

стремились и, оставались - не смотря ниначто - счастливыми людьми.
Всегда стремящимися к постоянному улучшению качества жизни.
- Это не каждому дано быть счастливым в подобной ситуации. Размышлял Виктор

в трудные дни своей жизни. Мне видно, сам Господь помог - буквально одарив та

кими одухотворёнными родителями.

- 4 -

Не замечая времени и растояния, семья, преодалев рощу - вышла на улицу Гер

цина, приютившей на себе чудный островок сказки. Или, точнее сказать весьма

уютненькую ''деревеньку'' в городе, попав на территорию которой не возможно

себе не представить жизнь без ''домовых'',''шишков'' и прочих добрых духов насе

ляю щих невидимый для нашего сознания мир.
Сославшись на усталость Витька, попросил родителей чтобы они посадили его

на лавочку возле зелёного забора, "служившего огромными руками одному доми

ку, особо понравившемуся отдыхающему".
В ожидании чуда, сев на краешек скамеечки, Витя стал ждать появления хозяи

на. Который (по моему тайному воображению должен был выйти обязательно в

за падно-украинском костюме со шляпой и перьями от пёстрого петуха, прикры

ваю щими тем самым маленькие рожки затерявшиеся в торчащем ежике волос.
Как же мальчик ждал этого чуда из подворотни, совершенно не подозревая что

оно, буквально таращится на него в доль всего периметра рощи.
Дорогие мои, вы когда нибудь видели не нарисованый ''шишкинский лес'', во всей

грандиозности русской - восточно-сибирской потребности надышаться чисто той

упавшей с неба?!
Когда та красота, на ''полотне'' четырёхсот метровой величавости предстаёт перед
вдохновенными вами и, начинает уже кажется рычать не видимыми пока ещё мед

вежатами. Карбкающимися по стволу поваленной (в данной версии) берёзы!..
Когда это увидел Витька. Ему невольно захотелось встать и побежать навстречу

этой парадоксальной мощи, обсолютно по забыв о том что ноги у него парализов
аны.
Что, он, и сделал.
Тут же очутившись в руках своих родителей.
Зы было обидно за свою немощь и Витя хотел было заплакать, но батя наклонив

шийся к самому его уху сказал;
- А ты действительно хочешь полетать?
Витя кивнул.
И в тот же миг, каким то невероятным образом его тело взмыв над родителями,

стало быстро кружиться между сказочной деревней и ''шишкинским лесом'', увле

кая парящего к обрыву, под которым грохотала железная дорога. Сопровождаясь

пронзительным женским криком;
- ЛЁНЯ, ОСТОРОЖНО, НЕ УРОНИ ЕГО!
А Витька летел к обрыву чувствуя сладостное наслаждение какого не было с тех

пор никогда в его жизни. Ощущая себя воздухоплавоющей сущностью он не видел

а скорее ощущал как на него несётся левый берег Ангары, вместе с городом в ко

тором он жил больной и убогий. О котором мальчик не хотел думать. Во время полёта.
- Я здоров!
Я здоров! Кричали его сердце, тело, и душа. Ликовали и пели от счастья вместе

с островом ''Юность'' - в кафешке которого они с отцом ели мороженное со сливка

ми три месяца назад.
В месте с цирком, планетарием и детской железной дорогой куда он хотел да так и

не попал из-за простуды невесть откуда взявшейся в тот день на ео голову...

Наконец вместе с бушкиным домом, которого не было видно из-за рощи, но чувс

твовалось что всё это летело на иальчика. Летело и предостеегало наростающим

вопросом, уже кружащимся в голове;
- Я РАЗОБЬЮСЬ В СЕЙ ЧА-АС?..
Я РА-А-ЗО-БЬ-ЮСЬ?!
УМ-РУ!?
ИСЧЕЗНУ!?
Ответ мальчика ждал в двух шагах от обрыва. Он был локаничен и холоден как

октябрьский, предзимний ветер.
Гладя Витькину бритую голову (только что потерявшую шапку). ОН СКАЗАЛ;
- ЖИВИ ПОКА!..
НО ЗНАЙ, РАНО ИЛИ ПОЗНО ВСЁ ЭТО КОГДА-НИБУДЬ КОН-ЧИТ-СЯ!
Витьку мгновенно задушили слёзы:
Родительские руки обняли его и, успокоили. Наполнив сердце безгранично-огром
ным ''никогда не кончающееся'' счастьем,чем то напоминающим падушку безопас

ности, спасавшую его от житейских столкновений с внешним миром...
Постояв не много над обрывом и полюбовавшись предзимней Ангарой, Витя с ро

дитялями вернулись домой. Чтобы с новыми силами, завтра, продолжить свой тру

довой путь.
Папе - на обувной фабрике.
Маме - в детском саду.
А ему - в школе.
Которая до сих пор (правда в видоизмененно-перестроеной форме) стоит до сих

пор у порога той самой рощи. Ожидая когда дочь, теперь уже Виктора Леонидыча,

войдёт в её стены.
С наступлением Воскресенья. Вывозят сорока четырёх летниго мужичка соеди на

улицу, и едет он с дочкой на очередную прогулку. Чтобы передать ей ту красо ту,

что успокаивала его в детстве.
- Папа, это твоя скола?
- Моя!
- А я тозе буду в ней учиться?
- Даст Бог - обязательно!...
Они теряются в сосново-берёзовой дали, Восточно-сибирской природы...